Песни: a). b). c) -на стихи Ф.Г.Лорки. c )- бонус из («Испанского альбома»).
Песни 1-9-слова и музыка Оксо.
В записи принимали участие
Оксо (гитара, вокал), Александра Сорокина (вокал), Андрей Крыгин (соло-гитара)

Запись: Аркадий Голубков, Александр Репьёв, Влад Селиванов.
Ремастеринг (эдитинг): Аркадий Голубков.
Ассоциация "ХЫМУЛЬ" 2004 г
В оформлении обложки использован рисунок Оксо

Romance de la luna, luna
("Романс о луне, луне". Из цикла "Цыганское романсеро". Перевод А.Гелескула)

La luna vino a la fragua con su polisón de nardos. El niño la mira mira. El niño la está mirando. En el aire conmovido mueve la luna sus brazos y enseña, lúbrica y pura, sus senos de duro estaño. - Huye luna, luna, luna. Si vinieran los gitanos, harían con tu corazón collares y anillos blancos. - Niño, déjame que baile. Cuando vengan los gitanos, te encontrarán sobre el yunque con los ojillos cerrados. - Huye luna, luna, luna, que ya siento sus caballos. - Niño, déjame, no pises, mi blancor almidonado. El jinete se acercaba tocando el tambor del llano. Dentro de la fragua el niño tiene los ojos cerrados. Por el olivar venían, bronce y sueño, los gitanos. Las cabezas levantadas y los ojos entornados. ¡Cómo canta la zumaya, ay cómo canta en el árbol! Por el cielo va la luna con un niño de la mano. Dentro de la fragua lloran, dando gritos, los gitanos. El aire la vela, vela. el aire la está velando.

Луна в жасминовой шали Явилась в кузню к цыганам. И сморит, смотрит ребенок, И смутен взгляд мальчугана. Луна закинула руки И дразнит ветер полночный Своей оловянной грудью, Бесстыдной и непорочной. - Луна, луна моя, скройся! Если вернутся цыгане, Возьмут они твое сердце И серебра начеканят. - Не бойся, мальчик, не бойся, Взгляни, хорош ли мой танец! Когда вернутся цыгане, Ты будешь спать и не встанешь. - Луна, луна моя, скройся! Мне конь почудился дальний. - Не трогай, мальчик, не трогай Моей прохлады крахмальной! Летит по дороге всадник И бьет в барабан округи. На ледяной наковальне Сложены детские руки. Прикрыв горделиво веки, Покачиваясь в тумане, Из-за олив выходят Бронза и сон - цыгане. Где-то сова зарыдала - Так безутешно и тонко! За ручку в темное небо Луна уводит ребенка. Вскрикнули в кузне цыгане, Эхо проплакало в чащах... А ветры пели и пели За упокой уходящих.

Ire a Santyago
Поеду в Сантъяго (сон кубинских негров)
(соном называется кубинская песенная форма, а не процесс спанья)

Quando llege la luna llena Ire a Santyago de Cuba Ire a Santyago En un coche de aguas negras Ire a Santyago Cantaran los techos de palmera Ire a Santyago Quando la palma quere ser siguena Ire a Santyago Y quando quiere ser meduza el platano Ire a Santyago Con la rubia cabeza de Fonseca Ire a Santyago Y con el rosa de Romeo y Julieta Ire a Santyago Mar de papel y plata de monedas Ire a Santyago O, Cuba! O, rythmo de semillas secas Ire a Santyago O, cintura callente y gota de madera Ire a Santyago Arpha de troncos vivos Cayman, flor de tabaco Ire a Santyago Siempre dije que you iria a Santyago En un coche de agua negra Ire a Santyago Briza y color en las ruedas Ire a Santyago Mi coral en la tinebla Ire a Santyago El mar ahogado en l'arena Ire a Santyago Color blanco, fruta muerta Ire a Santyago O, bovino frescor de canavera! O, Cuba! O, curva de suspiro y barro! Ire a Santyago

Если ночь будет лунной, поеду в Сантьяго-де-Куба, поеду в Сантьяго. Запрягу вороные буруны и поеду в Сантьяго. Заколышется лунное пламя. Поеду в Сантьяго. Когда пальмы замрут журавлями, поеду в Сантьяго. Когда станет медузой коряга, поеду в Сантьяго. Поеду в Сантьяго с Фонсекою рыжеволосым. Поеду в Сантьяго. К Ромео, Джульетте и розам поеду в Сантьяго. О Куба! О, ритмы сухого гороха! Поеду в Сантьяго. О, гибкое пламя, зеленая кроха! Поеду в Сантьяго. Кайманы. Табак. Тростниковые струны. Поеду в Сантьяго. Ведь я говорил, что поеду в Сантьяго - запрягу вороные буруны и поеду в Сантьяго. Шпоры бриза и рома. Поеду в Сантьяго. Кораллы и дрема. Поеду в Сантьяго. Песок и прилив бездыханный. Поеду в Сантьяго. Белый зной. Восковые бананы. Поеду в Сантьяго. Зеленый твой сахар, О, Куба! О, радуга вздоха и праха! Поеду в Сантьяго.

Сан-Мигель
(Сан-Мигель. Гранада)
(Из цикла «Цыганское романсеро». Перевод А.Гелескула)

Склоны, склоны, и склоны -
и на горах полусонных
мулы и тени от мулов,
грузные, словно подсолнух.

В вечных потемках ущелий
взгляд их теряется грустно.
Хрустом соленых рассветов
льются воздушные русла.

У белогривого неба
ртутные очи померкли,
дав холодеющей тени
успокоение смерти.

В холод закутались реки,
чтобы никто их не тронул.
Дикие голые реки,
склоны, и склоны, и склоны...

Вверху на башне старинной
в узорах дикого хмеля
гирляндой свеч опоясан
высокий стан Сан-Мигеля.
В окне своей голубятни
по знаку ночи совиной
ручной архангел рядится
в пернатый гнев соловьиный.
Дыша цветочным настоем,
в тоске по свежим полянам
эфеб трехтысячной ночи
поет в ковчеге стеклянном.

Танцует ночное море
поэму балконов лунных.
Сменила тростник на шепот
луна в золотых лагунах.

Девчонки, грызя орехи,
идут по камням нагретым.
Во мраке крупы купальщиц
Подобны медным планетам.
Гуляет знать городская,
и дамы с грустною миной,
смуглея, бредят ночами
своей поры соловьиной.
И в час полуночной мессы,
слепой, лимонный и хилый,
мужчин и женщин с амвона
корит епископ Манилы.

Один Сан-Мигель на башне
покоится среди мрака,
унизанный зеркалами
и знаками зодиака, -
владыка нечетных чисел
и горних миров небесных
в берберском очарованье заклятий и арабесок.


Мосты (Paris II)
(2003 – ноябрь 2007)

1
День за днем стучат шаги… а мосты
…ждут возвращенья моего.
Кто-то город сторожит… с высоты,
Глаз не сводит, не сводит с него.
Мой Париж далеко, далеко.

2
Пробираясь сквозь толпу, горбун волочит крыло.
Там, под небом трепеща, вцепляются в край плаща
Когти шахматных фигур на соборе над рекой.
Когти шахматных фигур на соборе над рекой.

... Наблюдают за тобой…

... Наблюдают за тобой…

3
Здравствуй, город-балагур,
Беспечный король столиц!
Ты стоишь на берегу

И ловишь глазами птиц!
Ты поймаешь и скажешь: «Лети!»
Все равно от тебя не уйти!
Все равно от тебя не уйти!

Надвигаются огни…
Плывут корабли веков.
Нас укроет у реки
Неверный фанерный кров

И янтарные арки мостов…
И янтарные арки мостов…
И янтарные арки мостов…

4
…Сколько солнечных часов ранним утром тут и там!
(Сена гонит волны)
Посмотри, моя любовь, он идет навстречу сам,
Мой город…
Посмотри, моя любовь, он идет навстречу сам!
Шагает опять


Крыса
(лето 1998)

1
Когда в пустой тетради
Хоронишь сказку,
Когда на маскараде роняешь маску,
Как вспомнить, кто я?
Так кто же я? Как вспомнить, кто я?

2
Иголка в пояснице
Тупая мелочь.
А тот, кто в дверь стучится
Такая сволочь.
Нашептывают, отмахиваюсь
Мне скоро будет не до вас.

3
Я все не отрекаюсь, тяну резину.
Без колеса пытаюсь и без бензину
И в сутолоке, и в обмороке
Твержу свое упорно
И в сутолоке, и в обмороке
Твержу свое, как дура.

4
Моя слепая крыса от страха снов не видит
Но черные глазенки просвечивают время
Мы выберемся, мы выберемся
Вот прогрызем обложку.

5
Луч солнца приютили пивные лужи
Меня вы не впустили, но все же, все же
Неправильно вы поставили их,
Теперь вот тикают быстрей.


Аризона
(лето 1998)

1
текс
ттекс
ттекс
ттексттекст
2
т
т
т
т
т
3
ТТТТТТТТТТТТ

4
ттттттттттттттттттт
5
ттттттттттттттттттттт

Девушка (Деревцо)
(Перевод А.Гелескула)

Деревце, деревцо
к засухе зацвело.

Девушка к роще масличной
шла вечереюшим полем,
и обнимал ее ветер,
ветреный друг колоколен.

На андалузских лошадках
ехало четверо конных,
пыль оседала на куртках,
на голубых и зеленых.
"Едем, красавица, в Кордову!"
Девушка им ни слова.

Три молодых матадора
с горного шли перевала,
шелк отливал апельсином,
сталь серебром отливала.
"Едем, красотка, в Севилью!"
Девушка им ни слова.

Когда опустился вечер,
лиловою мглой омытый,
юноша вынес из сада розы
и лунные мирты.
"Радость, идем в Гранаду!"
И снова в ответ ни слова.

Осталась девушка в поле
стоять оливой в тумане,
и ветер серые руки
сомкнул на девичьем стане.

Деревце, деревцо к засухе зацвело.


Касыда (инструментал) 2003


Сан-Габриэль
(Сан-Габриэль. Севилья)
(Из цикла «Цыганское романсеро». Перевод А.Гелескула)

I
Высокий и узкобедрый,
стройней тростников лагуны,
идет он, кутая тенью
глаза и грустные губы;
поют горячие вены
серебряною струною,
а кожа в ночи мерцает,
как яблоки под луною.
И туфли мерно роняют
в туманы лунных цветений
два такта грустных и кратких
как траур облачной тени.
И нет ему в мире равных -
ни пальмы в песках кочевий,
ни короля на троне,
ни в небе звезды вечерней.
Когда над яшмовой грудью
лицо он клонит в моленье,
ночь на равнину выходит,
чтобы упасть на колени.
И недруга ив плакучих,
властителя бликов лунных,
архангела Габриэля
в ночи заклинают струны.
- Когда в материнском лоне
послышится плач дитяти,
припомни цыган бродячих,
тебе подаривших платье!

II
Анунсиасьон де лос Рейес
за городской стеною
встречает его, одета
лохмотьями и луною.

И с лилией и улыбкой
перед нею в поклоне плавном
предстал Габриэль - архангел,
Хиральды прекрасный правнук.
Таинственные цикады
по бисеру замерцали.
А звезды по небосклону
рассыпались бубенцами.

- О Сан-Габриэль, к порогу
меня пригвоздило счастьем!
Сиянье твое жасмином
скользит по моим запястьям.
- С миром, Анунсиасьон,
о смуглое чудо света!
Дитя у тебя родится
прекрасней ночного ветра.

- Ай, свет мой, Габриэлильо!
Ай, Сан-Габриэль пресветлый!
Заткать бы мне твое ложе
гвоздикой и горицветом!
- С миром, Анунсиасьон,
звезда под бедным нарядом!
Найдешь ты в груди сыновней
три раны с родинкой рядом.

- Ай, свет мой, Габриэлильо!
Ай, Сан-Габриэль пресветлый!
Как ноет под левой грудью,
теплом молока согретой!
- С миром, Анунсиасьон,
о мать царей и пророчиц!
В дороге светят цыганам
твои горючие очи.

Дитя запевает в лоне
у матери изумленной.
Дрожит в голосочке песня
миндалинкою зеленой.
Архангел восходит в небо
ступенями сонных улиц...
А звезды на небосклоне в бессмертники обернулись.


Вальс на ветвях
(Из цикла «Поэт в Нью-Йорке». Перевод А.Гелескула)

Раз,
и два,
и три -
листья мелькнули в окне.
Рыбка плывет по луне.
Не спит река,
но века
море поет во сне.

Лес
отпевает принцесс.
Мгла ему свечи зажгла.
Вторит монашка в дупле.
Девочка ждет на ветле.
Звякнула шишками ель,
ищет пернатую трель.

Но кровью истек соловей
в певчей печали своей.
И все печальнее мне,
потому что и раз,
и два,
и три
листья проплыли в окне.

И скрипач с головой из стекла
и картонная скрипка, и мгла,
и свеченье снегов и седин
с целым миром
один на один.
Тени мертвых и мрамор немой!
Муравейник рассвета зимой!

Где-то молится лес,
отпевая принцесс,
где-то мед на цветке.
Лягушата в реке.
Приближается сумрак
в лавровом венке.

Станет небо для ветра
высоким плетнем,
и гонимые ветки
запляшут на нем
по одной
над луной,
и вдвоем
над ручьем,
и втроем, и по-прежнему врозь,
чтобы мрамору крепче спалось.



Paris-I

ттттттттттттт


Невидимка
(тттттттттттт)

тттттттттттттт